Джейн держалась, и это успокаивало Холла и придавало ему спокойной, сосредоточенной уверенности человека, который не может распуститься только потому, что на нем висит забота о другом создании. Положив сундуки в телегу, Орвуд опустил капюшон на голову и отправился выводить лошадей из маленького хлева рядом с главным зданием. Идти куда-то в такую мерзостную погоду животные отказывались, фырчали и не слушались незнакомого им человека, но Холл смог переупрямить коней, оседлать одного в виде запасного варианта, а другого впрячь в упряжку. Успев продрогнуть ничуть не меньше, чем Джейн, наемник забрался на облучок, увидел в темноте рядом со своими ногами забытую кем-то флягу, открыл, принюхался и понял, что Господь Бог одарил его отличным домашним муншайном. Мгновенно повеселев, Холл прикрикнул на лошадей, обернулся к крытому верху повозке, сказал:
- Укрывайся сильнее, ехать долго. Не замерзни мне там, красавица.
Сквозь шум дождя Джейн могла различить несколько глубоких глотков, довольный выдох мужчины и его понукание лошадей. Вздрогнув, телега качнулась, увязая колесами в дорожной грязи, и покатилась вперед. Дождь снаружи не усиливался и не прекращался, а продолжал лить мелкими косыми струями, не заливая, но заставляя раздражаться от нескончаемой непогоды.
Если быть точным, то было около двух часов пополуночи, когда Орвуд Холл на чужой телеге и с освобожденной Джейн выехал со двора трактира невдалеке от городка, где все началось. Он держал путь дальше, как можно дальше от здания, в окнах которого горел свет, и которое почти доверху было забито человеческими телами.
Дождь прекратился только к утру. Они проезжали какую-то тихую, прибитую непогодой деревню, и Холл остановил телегу на отшибе, у крайнего дома, выторговал пару кругов хлеба и немного овощей за сущие медяки, и покатил дальше, не останавливаясь. Когда безымянная, безлюдная деревня осталась далеко позади, наемник свернул с дороги на небольшую опушку, встал возле начинающегося леса, голого, сверкавшего мокрыми стволами деревьев и мокрой пожелтевшей листвой, и, распахнув покрывало сверху повозки, посмотрел на Джейн.
Во внимательном, молчаливом взгляде наемника не было ни веселья, ни прежних огоньков, и, словно осознав эту ошибку, Холл тряхнул мокрыми от промозглого утра кудрями, развернулся на облучке, сев удобнее, и протянул девушке краюху хлеба с головкой лука.
- Держи, красавица. Питайся и расти большой.
Орвуд сел вполоборота, и Джейн могла заметить, что на коленях у него лежал взведенный арбалет.
- А пока питаешься, медленно, не торопясь, рассказывай мне все от начала до конца. Желательно, ничего не тая, потому что я последние два дня в ужасно плохом настроении, как вот меня поставили на колени и связали, так не проходит, представляешь?
Холл, вгрызаясь в еще теплый, неостывший хлеб, посмотрел на девушку и улыбнулся, видимо, зная, как она может представить. Вокруг было тихо, не было слышно ни ворон, ни лошадей. Солнце еще даже не думало разгонять затянувшие небо серые облака.

Холл, сглотнув кусок хлеба, признался:
- Дело – дрянь. Но ввязаться можно, а там как Господь рассудит.
Смотрел наемник не на девушку, а куда-то в сторону, а затем и вовсе отвернулся спиной, безоговорочно заявив:
- Буду думать. Не мешай.
И стал сидеть на козлах телеги, терзая краюху хлеба и заедая ее луком. Когда Холл повернулся к Джейн опять, почти весь хлеб был съеден, а остаток его наемник так решительно вручил девушке, что отказаться означало на месте обидеть его.
- Вот что! – Подытожил он свои раздумья, хлопнув себя по колену. – Так как мы с тобой, красавица, теперь неразлучно связаны, да и должна ты мне два десятка золотых плюс неоговоренную сумму за твое спасение из мерзких лап бастарда, то я тебе, стало быть, помогу в благородном деле возвращения собственных владений! Слушай в оба уха, повторять не буду. Кто был при дворе твоего отца из самых влиятельных персон? Помощник, управляющий, маршал, какой-нибудь духовник? Кто был правой рукой, кто левой рукой? И как сильно этим людям ты доверяешь?
- Дальше. – Холл сделал небольшую паузу, поджав губы и переведя взгляд на шкуры в углу повозки. Что он в них нашел интересного, одному наемнику ведомо, но когда он вновь взглянул на Джейн, его глаза были полны затаенного азарта. – Какие враги еще есть у сэра Блэкберна? Если он такой не дурак повздорить, то кто-то должен еще держать на него зуб, верно? Они нам могут понадобятся. Дальше.
Орвуд пожевал губу, вспоминая.
- Сам Грейфилд, наконец. Как сильно жители любили твоего отца? Что с поддержкой ремесленных цехов, купеческих гильдий, самых знатных семей юга? Обрадуются ли твоему возвращению или поддержат Блэкберна, как думаешь, Джейн?
И на последнем вопросе Холл посмотрел на нее, и азарта в глазах совсем-совсем не было видно, и смотрел наемник как-то странно, по-взрослому, как смотрел очень редко, но всегда в таких ситуациях, о которых лучше забыть сразу: тогда, на дороге, когда на них вышла погоня, или вчера в разгромленном зале, когда он вручал ей арбалет. Орвуд Холл решал для самого себя, а нужно ли то, что затеял он, самой леди Джейн Стрэтмор.

- Хорошо.
Только и сказал наемник.
Что было хорошего, понять точно было нельзя. Холл потянулся к фляге на поясе, отпил из нее и протянул девушке, сказав:
- Вода, если хочешь. Оставь себе, у меня еще одна есть. Вот что. – Произнес Орвуд после паузы. – Дело, конечно, серьезнее, чем я представлял, потому что мерзавец захватил власть в городе. Сколько прошло, три недели? В бегах ты неделю, не больше, может, полторы. За это время как-никак точно успел обустроиться, приструнить непокорных, показать всем, что может быть с теми, кто идет против него. Итого: лорд Блэкберн в своей власти в Грейфилде, но подтверждений этому никто дать не может, я прав? Или есть мнимый убитый лекарь, который наверняка видел, как твоей почивший отец назначал Блэкберна твоим душеприказчиком? Согласно королевским законам, женщина может править во владении, даже находясь вне замужества, поэтому шансы в споре у вас равные. Зависит от того, кто спор рассудит и кто какие найдет доказательства. А, что-то меня занесло.
Холл провел рукой по заросшему подбородку, посмотрел на Джейн, развернулся еще больше к ней и стал говорить, не сводя с нее синих, внимательных глаз.
- Вот что, Джейн. Выходов у нас несколько. Либо мы ищем по всему югу Лайонбрука врагов Блэкберна, доверяемся им, рассказываем ситуации и пытаемся вернуть Грейфилд себе. Большой риск. Враги Блэкберна могут в итоге оказаться и твоими врагами, и забрать Грейфилд себе, не считаясь с тобой как настоящей владелицей. Можно поехать в Роаделл, но туда ехать месяц, не меньше, а в ноябре и все два, за это время Блэкберн в городе может наделать что угодно, вплоть до составления фальшивой последней воли твоего отца. Поэтому я не рассматриваю помощь короля, как возможную. Наконец, мы тайком пробираемся в Грейфилд и пытаемся решить проблему на месте, не отходя от родных пенат. – Орвуд усмехнулся, явно сам от себя не ожидая подобных слов. – Поэтому я спрашивал тебя насчет любых людей, которые могут быть тебе еще верны. Теперь слушай не менее внимательно, Джейн.
Холл подался вперед, скрипнув подошвами сапог, и стал сыпать короткими вопросами, жадно ожидая ответ на каждый из них:
- Я знаю, что ты можешь не знать все, что я тебя спрошу, в точности, но мне важны любые мелочи. Сколько в городе числилось стражников? Было ли это единственным войском твоего отца, или он держал собственный отряд? Если да, сколько людей в нем, где он располагался, командовал ли им отцовский оружейник? И самое главное – сколько своих людей привел с собой Блэкберн в Грейфилд, и сколько рыцарей он держит в седле в своих землях?
Наемник поджал губы, и сейчас совсем не было похоже, что ему двадцать шесть и что он рубака-парень. Только сейчас можно было узнать, что он уже понюхал и кровь, и пот, и смерть, и воевал столько, сколько другие не навоевывали и к пятидесяти годам. Орвуд Холл опустил взгляд вниз, на свои ноги, а когда подняли его опять на девушку, сказал:
- Потому что если ты хочешь вернуть свои земли, ты должна быть готова к войне. Я помогу тебе всем, чем смогу, а потом спрошу все, на что у меня хватит совести. Так мы с тобой поступим, Джейн Стрэтмор.

- Хорошо. Хорошо.
Судя по количеству раз, в которые Холл повторял слово «хорошо», дела их действительно цвели и пахли. Орвуд переспросил:
- Уикэм? Это который оружейник, да? А кто управляет замком в его отсутствие? Если можно отправиться в ваш замок и убедить людей, находящихся там, в правде, то это несомненный плюс. Тогда в город можно и не пробираться тайными путями, так-так-так…
Холл явно ухватился за хвост каких-то диких, необузданных рассуждений, и так же резко, как и сыпал фразы, вскочил на ноги и спрыгнул с телеги, отчего повозка жалобно скрипнула и наклонилась вбок. Он выругался совсем негромко, потому что явно хотел так, чтобы его не расслышала Джейн, но она наверняка могла это сделать, и поняла, что Орвуд Холл просто-напросто возбужден предстоящей затеей, как мальчишка.
Появился наемник так же внезапно, как и пропал. Его кудрявая голова возникла в проеме распахнутого полога, и, даже не запрыгнув назад на козлы, Холл заговорил:
- Если все-таки управляющий в замке надежный и не поступит с нами, как твой дражайший дядюшка, Джейн, то все куда лучше. С войском твоего отца можно прибыть в город, и войско убедить стражу, что перед ними не абы кто, а сама леди Стрэтмор во плоти. Потом незамедлительно собираем все городское войско, забираем его из подчинения Блэкберна, а если он, как говоришь ты, пока что там вообще никто, нам же лучше. Идем в поместье, замок, что там у вас в вашем Грейфилде, силой выпихиваем Блэкберна, ты объявляешь его преступником и убийцей отца, он просит суда равных и остается жив.
Мера возбуждения и азарта, с которым Холл начал свою речь, медленно стала угасать на его последних словах, а в конце Орвуд так и вообще склонил голову к груди и замолчал, поняв, что только что поведанный план оказался не из лучших.
- Ничего, дальше можно будет тоже развернуться, потому что Грейфилд, в итоге, будет у тебя, а Блэкберн – томиться в заключении.
Повозка скрипнула и наклонилась – наемник вернулся на место возницы.
- Хороший расклад. Нужно обдумать как следует. По крайней мере, лучше моего предыдущего. Ты спросила, что мне нужно? Деньги – это хорошо. – Заявил Холл, напуская на себя мудрый вид. – И звания не помешают. Знаешь шутку про мечту каждого наемника? Что каждый хочет стать рыцарем, а потом продолжают сражаться не за, а в поисках денег? Знаю, шутка не бог весть какая, зато правдивая.
Орвуд пожал плечами.
- Наверное, и я такой.
Он обернулся, посмотрел на Джейн, и она могла заметить, как в синих глазах пляшут хорошо знакомые огоньки.
- Поэтому я хочу денег, званий, прочного положения в обществе и место, которое можно назвать домом. Знаешь, такое, где бегают куча маленьких карапузов, постоянно жарко и пахнет хлебом, да?

Холл взглянул на нее, словно на умалишенную. Или словно на девицу, рядившуюся три дня назад в парня, чтобы выжить. И испугало его не то, с какой злостью и ожесточением Джейн Стрэтмор выносила приговор сэру Уильяму Блэкберну, а то, что она предложила самому Холлу по завершению всех их приключений.
- Премного благодарю, но Дипмарш мне не нужен. Ты не знала, что наемники до жути суеверны? Взятое кровью и возьмет потом кровью, и это гиблое место я точно не хочу в награду за свои труды. Но твой расклад мне тоже нравится. Еще больше моего, красавица. А поэтому так и поступим.
Орвуд не сдержался и скорчил рожу, подмигнув Джейн. Он развернулся, взялся за вожжи, цыкнул на коня.
- Едем, леди Стрэтмор, за вашим городом и мечтой наемника. Вы пока вольны думать о подобающей награде вашему верному слуге, который доставит вас в целости и сохранности в родовой замок, где верные рыцари в нетерпении славной битвы чинят доспехи и точат мечи.
И все, что могла видеть Джейн – широкую спину Орвуда Холла, затянутую в накидку и джеркин, но она могла быть уверена, что Орвуд улыбался во все свои двадцать девять зубов, и была бы абсолютно права.

Повозку мягко покачивало на лесной дороге, полной ухабов и рытвин от прошедших дождей, колеса вязли в мокрой земле, но конь, которого Холл впряг в упряжь, был трудолюбивым и явно лишенным норова, а поэтому тащил телегу почти с упорством наемника, который точно так же не хотел отступаться от ставших уже мифическими тридцати золотых.
Орвуд Холл ответил далеко не сразу, но когда заговорил, голос его казался веселым и легким, словно наемник разыгрывал очередную шутку.
- Я, леди Стрэтмор, холостяк каких еще сыскать надо, а все те, кто могли бы меня ждать, либо нежатся в объятьях других мужчин, - и справедливо, спешу заметить! – либо и думать обо мне забыли, что тоже справедливо ничуть не менее. Но если честно, леди Стрэтмор, то я действительно рассчитываю на небольшое поместье, несколько акров земли, большую, шумную семью. Отъем себе живот, как настоящий сквайр, буду посылать служить кого-то вместо себя, и единственным оружием в моем доме будет меч где-нибудь над кроватью в спальне, который я буду чистить раз в два года и сразу же ставить на место.
Холл рассказывал о собственных мечтах, которые, возможно, он придумывал на ходу, так упоенно, что верить в них всерьез не представлялось логичным. Да и в наигранной веселости, лившейся из его голоса, было что-то фальшивое, что-то темное, затаившееся в самом уголку, может, незаметно для самого Холла, - он и сам не верил, что человек, выросший с мечом, сможет от меча когда-нибудь отказаться. Но «леди Стрэтмор», которая в устах наемника заменила «красавицу», по мнению Орвуда, совсем не обязательно быть посвященной во все тайны простой, неблагородной наемнической души.
По крайней мере, так думал он сам.

- Вообще-то, я как раз и рассчитывал на то, что стану рыцарем на службе у прекрасной владелицы Грейфилда. Впрочем, ты мне потом расскажешь все в красках, а сейчас… Джейн, ты умеешь управлять повозкой?
Холл натянул поводья и развернулся на сиденье, рассматривая девушку с совершенно новой, еще неизвестной ей самой стороны.
- Мне нужно поспать, потому что действие моего волшебного зелья… - Орвуд потряс фляжкой с муншайном, - заканчивается, как не прискорбно это отмечать. Поэтому выходов у нас три: либо я продолжаю вести повозку, а потом сваливаюсь в канаву через полчаса, либо забираюсь к тебе под бок и отсыпаюсь до обеда или до вечера, как бог пошлет, либо забираюсь к тебе под бок и отсыпаюсь до обеда или до вечера, а ты в это время вылезаешь из-под моего бока и ведешь повозку, чтобы мы не теряли время зря, м? Помнится, время для нас очень важно, промедление смерти подобно и прочее, прочее…
Холл взялся за фляжку, взболтал ее, проверяя, что в ней еще остался какой-то остаток крепкого напитка, но пить не стал, потому что может пригодиться потом. Затем вновь посмотрел на Джейн и доверительно продолжил:
- На самом деле, это не трудно. Сидишь здесь, главное плащ накинь, чтоб не промерзла, держишь поводья, время от времени понукаешь коня, чтобы не ленился копытами перебирать, и держишь по дороге всегда так, чтобы солнце немного за спиной, сначала слева, потом справа. А, Джейн? Или я все-таки сверну сейчас, и вы пустите меня к себе погреться, леди Стрэтмор?
И можно было уже привыкнуть, как мастерски наемник придавал своему лицу выражение исключительной честности и доверия, а затем в мгновение ока преображался в дешевого змея-искусителя, явно работающего на то, чтобы отогнать от Джейн саму мысль их пребывания вместе, в одной лежанке, и заставить ее вылезти и поработать некоторое время седоком.

Холл без малейшей запинки протянул руку Джейн, с интересом наблюдая, как девушка, исполненная достоинства и благородства, перебирается на козлы телеги, которой ей предстоит править последующие часов пять или шесть. Орвуд молча выслушал предостережение девицы, с абсолютно серьезным выражением лица покивал, внимая здравым мыслям благородной леди, а когда встал и развернулся, чтобы перебраться в повозку, наемник вдруг склонился к Джейн так близко, задевая носом и губами ее пряди над ухом, и негромко сказал:
- В следующий раз, когда вздумаешь давать оценку моему языку, не забудь, кто дважды тебя спасал и шел ради тебя на убийство лордовского бастарда.
На мгновение Холл отодвинулся назад, заглядывая в глаза Джейн, желая удостовериться, что слова его подействовали нужным образом, а затем, коротко улыбнувшись, погладил ее по плечу.
- Хорошая девочка. Вот тут взведенный арбалет, если что, сначала буди меня, а потом стреляй. И пожалуйста, не надо в дороге петь, ладно? Ненавижу это.
И, больше не удостоив Джейн ни слова, Орвуд Холл перебрался на согретое девушкой место, покряхтел, устраиваясь удобнее и немного раскачивая бредущую повозку, завернулся в шкуры, подложил под голову локоть и стал дремать. Сон налетел на Орвуда совсем быстро, наверное, из-за того, как телега покачивалась на ухабах и дорожных ямах, и снилась Орвуду милая девушка с темными волосами, красивая, как сама осень, большой замок на вершине города, роскошные покои, кровати с балдахином и многое другое, о чем следует молчать.

Прежде, чем въехать деревню, им надо было пересечь небольшой, ветхий мост через речушку, протекавшую совсем близко с крестьянскими постройками. Было видно, что огороды и задние дворы нескольких домов примыкают прямо к берегам, а чуть дальше по единственной улице находится широкий двор с большими резными воротами. Либо здесь находился староста, либо кто-то превратил собственный дом в приличный постоялый двор.
И именно на невысоком, изогнутом каменном мосту, которому было лет двести, а то и триста, и который, возможно, видел еще марши глоритов, Холл нехотя заворочался среди шкур, громко зевнул, потянулся, задевая полог повозки, а затем чертыхнулся и выглянул на свет, щурясь даже от неяркого вечернего неба. Повозка катилась уже по улице, и Орвуд сиплым от сна голосом сказал:
- Деревня очень кстати. Отдохнем в кроватях, как нормальные люди. Все было в порядке? Держи вот к тому двору, там, кажется, найдется пара комнат.
Через мгновение Орвуд перебрался на козлы рядом с Джейн, взял поводья и промочил горло водой из ее фляги.
- Как же хочу отдохнуть, а…
Холл, действительно, выглядел не очень хорошо. Сонливость оставила печать на его внешнем виде, волосы были прибиты лежанием на одной стороны, а лицо было помятым, серым, как опустившийся на округу вечер. Наемник взглянул на девушку и присвистнул.
- Э, красавица, да ты сама выглядишь не лучше меня, наверное. Ну-ка… Тпру! Стой, стой!
Холл натянул поводья ровно у резных ворот, спрыгнул с облучка и трижды громко постучался. Ответили ему далеко не сразу, и хриплый голос, принадлежавший мужчине, таил в себе изрядную долю страха и предосторожности.
- Кого несет на ночь глядя?
- Путники, дядя! Пусти погреться до утра, холодно теперь.
Посмотрев на Джейн, Орвуд вдруг высунул язык и подмигнул, сочтя это презабавной выходкой.
- А оставите что или как ветер, в одну дверь зайдете, в другую выйдете?
- А ты пусти, может, найдем чем и отплатить.
Голос за воротами пробурчал что-то неразборчивое, и прежде, чем скрипнул деревянный засов, мужчина задал еще один вопрос:
- Сколько вас там, холодных-то?
- Двое, я и сестренка моя, да лошади в телеге. Не бойся, дядя, если и ограбим, то только на тепло и еду.
Ворота приоткрылись, и в них показался хозяин двора: низкий, крепко сбитый мужчина лет пятидесяти, но без седины в волосах, с окладистой бородой и в расшитой рубашке. Позади маячил высокий, тощий детина с колуном в руке.
- Грабить собрались… Заходи, если монеты есть. Если нет, то работать придется.
- Не бойся, дядя, для такого роскошного ночлега не грех и монетами поделиться. Правильно, сестренка?
Холл вновь обернулся к Джейн и повторил свою проказу: высунул язык да подмигнул, будто все это было презабавным розыгрышем. Впрочем, после всего, что довелось им пережить в последние три дня, этот розыгрыш казался действительно невинным.
- Тогда заезжай. Телегу во дворе ставь, а для коней в стойле место найдем. Да и вас на пороге не оставим.
Хозяин махнул рукой и раскрыл ворота полностью, позволяя гостям заехать внутрь.

Холл мрачно посмотрел на долговязого парня, который, по всему, был хозяйским сыном, сплюнул сквозь зубы на землю и процедил:
- Тронешь хоть пальцем – рожу набью. Со всем уважением к добрым хозяевам этого дома. – Орвуд вовремя вернулся к почтительно-панибратскому тону и кивнул мужчине, который тоже счел замечания своего сына довольно неуместными. Может, Джейн и Орвуд были детьми от разных матерей? Или отцов?
Так что, ясно внушив с самого начала, чья это девушка и кто ее здесь опекает, Холл оставил повозку рядом со стойлами, которые не дотягивали до полной конюшни, но предоставляли хоть какой-то кров лошадям. Наемник на мгновение скрывался под навесом, а вернулся уже с меховым плащом с плеча безвременно ушедшего младшего Блэкберна и двумя сундуками подмышками и смело вошел в дом вслед за хозяином, обернувшись и посмотрев на Джейн. На удивление, в этот раз Холл полностью удержался от кривляний и улыбок.
Пережив с беззаботной, открытой улыбкой первые мгновения подозрительных взглядов, Холл по-свойски, не стесняясь, поставил оба сундука под скамью у стены, кинул сверху плащ, негромко рассмеялся в ответ на молчаливый вздох хозяина и полез в кошелек на поясе.
- По два серебряных с носа, думаю, хватит тебе с лихвой, а?
Хозяин подбоченился, засунув большие пальцы за пояс, и после недолгих раздумий ответил:
- Я бы и от трех не отказался.
- Третий дам завтра, когда накормишь и чего-нибудь в дорогу дашь. А если еще какую-нибудь одежонку для сестренки найти можно будет, так и медяков докину.
Хозяин крякнул, заметив, что кошелек Холла содержал в себе куда больше трех серебряных и пары медяков, но улыбка наемника и его хитрая рожа делали свое дело: мужчина махнул рукой и протянул широкую ладонь Орвуду в знак одобрения сделки. Наемник довольно осклабился, пожал протянутую руку и, пока Джейн бросала на него обеспокоенные взгляды, представил их обоих хозяевам:
- Меня Орвудом звать, а вот ее – Джейн. Хозяйка, милая, не переживайте так, а то онемела вконец, бедная, от ваших хлопот!
- Я Томас. Старший – Уолтер, младший – Джон. А жену мою Агнесс звать. Проходи, садись за стол. Мы еще сами не садились, так что разделите ужин, если не хотите голодными остаться.
Томас, видно, все еще переживал по поводу того, а не продешевил ли он в сделке с Холлом, поэтому теперь старался быть вдвойне недружелюбнее и неприветливее. Слава богу, что все дружелюбие и приветствие за него компенсировала его жена, которая рассказывала, что наверху как раз завалялись пара ее старых платьев, когда она еще была примерно такой худой, как Джейн.
- Но ты не беспокойся, родишь первого, потом второго, сразу разнесет. – Доверительно поведала ей Агнесс, уводя наверх.
- В углу таз с водой и кувшин. Умойся с дороги, потом женщины вернуться, и кушать сядем вместе.
Хозяин занялся своими делами, а Холл, предоставленный самому себе, действительно умылся с дороги, выпил стакан предложенного морса и сел за стол, с интересом и, что самое удивительное, молчанием наблюдая за жизнью вокруг.
Нельзя сказать, что ему не были знакомы эти большие хоромы, этот очаг, эта одна гостиная, столовая и прихожая в одном виде, несколько комнат-спален по бокам и еще несколько пристроек во дворе, но куда больше Орвуда интересовали запахи, общий гам, складывающийся из стука посуда, кашля хозяина, каких-то пустых, но теплых разговоров Агнесс, в чем-то еще убеждавшей бедную Джейн, топота ног мелкого Джона, - в общем, наемник с интересом наблюдал за тем, что на практике представляло такое понятие как «домашний уют». Вдобавок, сонливость все еще не прошла, поэтому Холл не проронил ни одной шутки с тех пор, как сел за стол и как Агнесс с Джейн ушли наверх, и либо Орвуд действительно устал, либо отвык от пребывания в чьем-то доме, непохожем на трактир или таверну.

Отредактировано Орвуд Холл (2013-10-12 18:01:31)