Холл ответил спустя долгую паузу, в которой он не двигался и чутко прислушивался к лесу.
- За нами едут. – Сообщил он, сжав губы. – Давай держись крепче и погоняй своего мула, что есть сил.
Наемник деловито проверил арбалет, посмотрел, под рукой ли подсумок с болтами, снова оглянулся назад, щурясь и привставая в стременах. Это мало помогло, но теперь чувство беспокойства не оставляло Холла, что свидетельствовало только об одном: эта погоня действительно за ними. Вспомнив, что внезапная перемена его поведения могла напугать девицу больше, чем сам факт преследования, Холл оскалился и подмигнул ей:
- Не бойся, красавица, ты же под моей защитой. Никого не подпущу, все съем, как злой и страшный оборотень, крадущий невест в полнолуние. Ты, кстати, невеста или нет?
Но Орвуд даже не удосужился дождаться ответа на свой вопрос. Наемник ударил коня в бока и, присвистнув, уже на скаку бросил Джейн почти мальчишеское: «Догоняй!».
Через полчаса напряженной, быстрой и нервной скачки Холл замедлился и остановил коня. Дождавшись, пока остановится и девушка, Холл быстро заговорил, часто оборачиваясь через плечо.
- Ты едешь дальше рысью, не торопишься. Они тебя догонят, но это нормально. Из меня невеликий охотник, чтобы я свободно мог сделать их в лесу, поэтому нужна хитрость. Я ускачу вперед, чтобы они не потеряли мой след, остановлюсь далеко впереди и сделаю круг, но вернусь со стороны леса. Будут спрашивать насчет второго – скажи, он меня бросил и ускакал вперед, забрав все вещи. По крайней мере, не обманешь.
Холл неуместно рассмеялся, похлопал своего коня по шее, всмотрелся в девицу.
- И не бойся. Я вернусь. Ты мне двадцать золотых и так торчишь, у нас с этим твердо.
У кого это «у нас», можно было не уточнять. У наемников, у бандитов, у мерзких личностей – кажется, Холл оставил выбор богатой фантазии девушки, на прощание улыбнулся ей – как-то просто, по-теплому, словно младшей сестре, которая глупая-глупая и не ведает, что творит, а затем снова прикрикнул на коня и ускакал вперед, и темный силуэт его быстро пропадал среди деревьев.
Если Джейн вняла совету наемника и неторопливо отправилась вперед, то самое позднее через десять-пятнадцать минут ее стали нагонять несколько всадников, храп лошадей которых был слышен за целую милю. Было ясно, что этим людям любой ценой надо найти и догнать свою цель, и Джейн совсем не стоило надеяться, что они скакали по чью-то чужую душу.

Отредактировано Орвуд Холл (2013-09-19 20:33:48)

Рука, схватившая девушку за ворот и потащившая на себя, так же резко ослабла и потеряла силу. Перед этим можно было услышать какой-то свист и смачное чавканье, и если Джейн повернулась бы к младшему всаднику, то увидела бы, как он с удивленными глазами смотрит на старшего и зажимает кровавое оперение болта, торчащего из шеи. Спустя мгновение он упадет на землю, его лошадь всхрапнет и будет переступать на месте копытами, чувствуя, что происходит что-то неладное, а старший из солдат сэра Блэкберна крикнет уехавшему вперед йомену:
- Слева, в лесу! С арбалетом!
И уже окажется внизу, на земле, прячась за круп своей лошади от неизвестного стрелка.
Впрочем, для Джейн стрелок был очень даже известен.
Йомен спрыгнул с коня и по кругу стал заворачивать в сторону леса, прикрываясь кустами и деревьями. Он двигался аккуратно и скрытно, держа арбалет наизготовку и зная, что стрелку понадобится время, прежде чем перезарядить свой. Бородатый солдат, оставшийся рядом с Джейн, не стал терять времени зря: он переместился за мула девушки, и с силой дернул ее за руку, стаскивая на землю.
- А ну слезай, негодная. Крикни ему, чтобы выходил!
- А я уже тут, дядя.
Голос Холла раздался откуда-то из-за спины, послышался рубленый свист, и в грудь человека Блэкберна воткнулся знакомый девушке топорик. Солдат захрипел, вцепился пальцами в рукав Джейн, медленно оседая на землю, но в самом конце отпустил, подняв обе руки к груди и удивленно рассматривая торчащую рукоятку.
- Красавица, жди здесь, не убегай!
Мелькнувшая физиономия Холла улыбнулась, на бегу подмигнула, словно назначая свидание, и наемник скрылся за стоящими впереди лошадьми.
-  Эй, Хаски! Хаски! – Ушедший вперед йомен показался в придорожном кустарнике, огляделся, не понимая, что произошло с их командиром, и наставил арбалет на девушку. – Эй, куда пропал Хаски, отвечай!
- Он звал меня.
Холл умудрялся появляться именно тогда, когда его не ждали. На этот раз наемник обошел йомена по его же собственному пути, и показался совсем рядом, в двух ярдах. Йомен резко развернулся и выпустил болт, но Холла уже не было на месте. Последний оставшийся в живых из троицы откинул арбалет, схватился за меч, отступая на дорогу, и повернулся на треск кустов справа от себя. Холл, выпрыгнув перед йоменом, рубанул мечом наотмашь, отгоняя его дальше, и достал из набедренных ножен кинжал.
- Был такой же беспокойный, как и ты…
Синие глаза Холла очень внимательно следили за врагом. Наемник забирал маленькими шагами влево, йомен, облизывая потрескавшиеся губы, уходил вправо.
- Хотя нет. – Заключил Холл. – Он был посмелее, факт.
И сделал выпад, который йомен не без труда отбил. Они схватились очень быстро, но с таким усердием, что на беспокойном отрезке дороге главную песнь заводила сталь, стучавшая и высекающая искры. Вдруг Холлу удалось свести удар йомена вниз, он подступил ближе и ударил кинжалом в бок, отчего йомен неуклюже извернулся, издал захлебывающийся звук и повалился на бок, зажимая рану в боку.
- Красавица, нам пора. Выбирай любого скакуна, оставляй своего мула и вперед.
Как только наемнику удавалось везде поспевать? Обшаривая седельные сумки солдат, Холл вернул внимание девушке к себе и сказал последнюю фразу таким будничным, уверенным тоном, словно они выбирались из трактира, и наемник напоминал, что Джейн пора сменить лошадь.

Теперь и сам Холл мог перевести дух, когда выскреб все кошельки и карманы убитых, когда взял себе второй арбалет («Что только в хозяйстве не пригодится!»), когда оттащил все трупы в придорожный кустарник, посыпал их листьями, накидал сухих ветвей сверху, когда вытер свой кинжал и топорик от крови, когда глубоко вздохнул и сказал себе: «Я убил их в бою и они мне не приснятся». Успокоив зыбкую совесть наемника, Орвуд подумал, что больше поводов для радости, чем для печали. Что и говорить, после схватки Холл обогатился примерно на треть той суммы, которую обещал за девушку сэр Блэкберн, если подсчитать все деньги убитых, поэтому ничего не портило настроение Орвуда, кроме того, что впереди их ждала быстрая, утомительная дорога. Вернувшись к лошадям и Джейн, намертво вцепившийся в своего мула, Холл осмотрел ее и покачал головой.
- Будет тебе вода, красавица. Много, много горячей воды. Отдых, спокойный, крепкий сон, идеальный муж и послушные дети.
Наемник выбрал лошадь рыцаря, снял с седла чужие сумки, перекинул на него вещи девушки, и подвел ее новую лошадь к ней за поводья.
- И отцепись ты от этого мула, он хороший товарищ, но плохой скакун. До твоего дяди нам надо быстро и без оглядки.
Холл подставил свое плечо и руки для опоры, и когда Джейн забралась в седло (а ждал бы ее наемник долго, основательно, давая время собраться с мыслями, решительностью и совсем не отвлекая куда-то пропавшими шутками), он взял поводья второй лошади и привязал к своему седлу.
- Сменный скакун. И мечтать нельзя было, а, красавица?
Холл обернулся, чтобы взглянуть на Джейн, но улыбка как-то сама собой померкла, Орвуд поджал губы, взобрался в седло и негромко подытожил:
- В путь.
Впереди их ждали еще два дня путешествия, холодные ночи, красивые рассветы поздней осени, и надежда, у каждого – своя.

После «кровавой расправы с обидчиками на безымянном повороте южной дороги», как называл это про себя сам Холл, наемник стал не в пример сосредоточенным и серьезным. Естественно, Орвуд почуял, что запахло по-настоящему жаренным, поэтому оставшиеся два дня пути он доставал Джейн скорее своими мерами предосторожности, чем грубыми солдатскими шутками. Заметали слеги ночлега, несколько раз за день останавливались и проверяли, нет ли погони, один раз намеренно, по твердому решению Холла, миновали трактир. В конце концов, подобная тактика дала свои плоды, и неизвестно, благодаря ей ли, удаче ли, или просто тому, что опасности больше не было, они добрались до поместья Лонгбоу в целости и сохранности.
И настроение Холла стало постепенно возвращаться в привычное состояние. А это значит, проезжая помост, соединявший берега реки, Орвуд с прищуром посмотрел на девицу и поинтересовался:
- Ну что, красавица? Как ощущения перед полетом в небо?
Пожалуй, это было такое завуалированное сравнение с птенцом, отрастившим крылья и учившимся летать. Только по его хитрому взгляду так и нельзя было понять – то ли за гадкого утенка держал, то ли уже принимал за красивого лебедя… А вообще Холл больше смотрел на округу и на само поместье феодала, чем на девушку, к которой за три дня знакомства уже основательно привык. Было что-то основательное, что-то чарующее в виде приземистой крепости посреди острова на реке. Не залюбоваться этим любому человеку, имеющему отношению к службе, было нельзя.
- Видимо, вести о тебе так никуда и не разлетелись… - отметил Холл, наблюдая спокойствие стражи и неторопливость в их действиях. Немного резко наемник обернулся на закрываемые ворота, посмотрел на верх барбакана, проверяя, закрыли ли ворота просто так, потому что время позднее, или потому что..? Потом нахмурился, осадил свою подозрительность и немедленно подумал о тридцати золотых, вздохнув. То ли горестно, то ли с предвкушением.
- Вот, красавица, почти и конец нашей истории. Заплатишь ты мне тридцать золотых, вы с дядей свергнете тирана, тебя посадят управлять Грейфилдом, а я буду странствовать и лелеять твой образ в своем разбитом сердце! Ах, до чего ж хороша…
Паясничая, Холл действительно наблюдал за Джейн, не скрывая улыбки. Что и говорить, настроение от одной мысли о деньгах действительно улучшалось.

- Как дозор, служивые? – Холл склонился, спрыгивая с коня, сверкнул улыбкой, вручая поводья одному из молчавших стражников, потрепал животное по загривку, прощаясь. – Да, и уж присмотрите за ним, мне скоро уезжать, пусть будет свежий, откормленный, сытый.
Стражник усмехнулся и поспешил отвернуться, уводя лошадь наемника. Орвуд не преминул возмутиться по такому поводу вслух:
- То, что у них в роду никого не было с нормальным чувством юмора, это ладно, но почему они и прислугу набирают себе под стать?
Проводив стражника удивленным взглядом, Холл в два шага догнал Джейн, чувствуя, что не должен упустить главную роль в спектакле «пропавшая племянница и ее спаситель». Поэтому грудь наемника была особенно выставлена вперед, улыбка особенно лезла на уши, и синие глаза сверкали так, словно он – герой из героев и достоин, по меньшей мере, быть зачисленным в королевскую гвардию. 
Впрочем, «мой любимый и дражайший должник», как называл наемник про себя сэра Лонгбоу, далеко не спешил радовать гостей приветственной речью. А через мгновение так и вовсе началось веселье, потребовавшее от Орвуда Холла все его чувство юмора и непередаваемое человеческое обаяние.
Его ткнули арбалетом в спину, наставили арбалет в лицо, и ему жестом приказали избавиться от оружия, и в этот момент Орвуд, останавливаясь и разводя руки в стороны, сказал:
- Джейн. Джейн! Мне кажется, меня здесь не узнали. Парни… - обратился Холл к стражникам, повернув голову назад, - …эта леди прибыла сюда исключительно с моей помощью, так что остыньте, парни, я на вашей стороне. Я свой!
«Своего» Орвуду точно не простили, и ткнули более доступно, заставив заткнуться и побыть наедине с мыслями. Более чем неожиданными и веселыми. В это время два других стражника последовательно избавляли Холла от меча, топорика, кинжала, и Холлу ничего не оставалось, кроме как процедить сквозь зубы:
- И за этим тоже присмотрите, парни. Мне они скоро понадобятся, уезжать, как-никак.
За что наемник заслужил очередной тычок, который с каждым разом становился все больнее и доступнее для понимания болтливого наемника. После этого две руки, надавившие его на плечи, заставили Холла встать на колени, и он почувствовал себя очень, очень неудобно, и совсем не понимал, как именно в этой позе ему будут выплачивать тридцать золотых. А молчание сэра Лэнгбоу в ответ на воззвания дорогой племянницы так и вообще заставляли курчавые волосы наемника выпрямляться, а потом сворачиваться от ожидания чего-то непоправимого, жуткого.
И когда из дома вышел «человек, который мне вот с самого начала совершенно не понравился», как будет думать о нем Холл много позже, наемник тихо просвистел, и за столь правдивую реакцию на происходящее его даже не стали вознаграждать очередным тычком в спину.
И то хлеб, подумал Холл.
А когда Орвуд разглядел герб на табардах рыцарей, он глубоко вздохнул, шмыгнул носом и авторитетно, как человек знающий, заключил:
- Ну это бывает.
И после этого Холлу пришлось приложить усилие, чтобы услышать весь диалог между появившемся мужчиной, сэром Лонгбоу и Джейн. И вздернуть бровь, когда девица назвала мужчину бастардом. И моргнуть, и широко открыть глаза, и моргнуть еще раз, когда мужчина крепко приложился по девице и отправил ее на землю. Свистеть Орвуду не захотелось, он еще раз вздохнул и повторил свое роковое:
- Ну это нормально.
Когда же его толкнули в плечо и спросили из-за спины, что делать с Холлом, - хотя ответ самому наемнику был очевиден: заплатить и отпустить, что еще! – Орвуд понял, что настал его выход.
- Досточтимые милорды, в силу отсутствия образования я так и не могу понять, кто же мне заплатит за девчонку? Ведь я же старался, я же страдал! За общее дело, можно сказать. Что? Я не понял, вы мне не здесь заплатите или что «только не здесь»? Почему бы и не здесь, у меня уже колени устали, я не привык. Эй-эй, парни, дайте поговорить с господами. Эй, чернявый! Сделай так, чтобы я не пожалел тоже! Сучье вымя, оставь руку в покое! Сам заткнись, ублюдок, аккуратнее, мне еще платить будут! Что хватаешь, не на рынке брал, не твое добро!
Вот примерно в таких перепалках с тащившей его стражей, с темноволосым мужчиной, который и внимания не пожелал уделить неизвестному и ненужному наемнику, и со всем белым светом, невесть с чего взъевшимся на Орвуда Холла, Орвуд Холл, двадцати шести лет отроду, место рождения - королевство Лайонбрук, плелся в конце небольшой колонны на собственную смерть. По дороге Орвуд Холл несколько раз падал в дорожную грязь, чтобы усложнить жизнь стражникам, всячески упирался и заслуживал увесистые тычки и затрещины, а в самом конце, когда его увели с дороги к берегу реки, Орвуд потянулся, вытянул шею и зычно крикнул, так, чтобы его услышали в отъезжавшей повозке впереди:
- Это нормально, Джейн! Это нормально!
И добавил, обращаясь к тащившим его солдатам:
- А вы, парни, одумались бы. Пожалеете еще.
И вроде бы тихий совет ничем не угрожал вооруженным стражникам, но в синих глазах Орвуда Холла, взглянувших исподлобья, не было ни тишины, ни покоя.

От поместья Лонгбоу Холла отвели ярдов на пятьдесят, не больше, в длинную, вытянутую у берега чащу. Орвуд, покрутив головой еще у ворот владений дядюшки Джейн, понял, что сопровождали его только трое стражников. Один, которого наемник за постоянные тычки арбалетом невзлюбил больше остальных, тащился позади, двое других держали наемника за руки, выкрутив их за спину. Всю дорогу к берегу Уэйлидс они молчали, а Холл и не старался их разговорить. Куда важнее сейчас для него было остаться с собственными мыслями и понять, что делать и как же быть.
Юг Лайонбрука был довольно красивым местом. Редкие холмы и склоны, долины, испещренные оврагами, и сохранившиеся леса, как этот, который выходил к берегу реки и шелестел опавшей кленовой листвой. Перед зимой всегда налетает скорбь и грусть, и природа застывает, молча, перед тем, как заснуть и погрузиться в глубокий сон под снежным покрывалом. У Холла, смотревшее на благолепие поздней осени, как назло, не было ни малейших признаков меланхоличного настроения. Со смертью и раньше приходилось сталкиваться, и куда в более тесных объятьях, и как тогда, он упрямо хмурил брови, сжимал губы и говорил про себя: «Не сейчас. Не сейчас».
- Не сейчас… - ласково вторила ему листва под ногами.
- Не сейчас. – Убеждала река, журчавшая в сплетениях корней.
- Не сейчас. – Шептал на ухо южный ветер, вроде бы ласковый, но такой холодный.
- Сам с собой разговаривать начал? – Хмыкнул стражник позади Холла.
Орвуд и не заметил, как прошептал пресловутые слова под нос, забывшись. Они пришли к самой кромке берега, и Холл подумал, что это тоже нормально – убить и отдать тело реке, которая знала куда больше людей и которая справилась с трупом куда лучше них.
Хватка на руках ослабла, и наемник повернул голову к плечу, говоря:
- Парни. У Булл Уэйда из вас никто не был?
- А под Хот Спрингсом?
- Ну я.
Холл посмотрел вправо, на ответившего стражника, внимательно окинул его взглядом.
- За Элфорда, так?
- Ну да.
- Я с сотней Уильяма Хонта был, на левом. Гляди, заработал тогда. – Холл улыбнулся, вспоминая былое, и закатал рукав, показывая стражнику шрам у локтя.
А дальше все изменилось. Протянутыми вперед руками наемник схватил своего почти соратника за голову и толкнул вбок и назад, сбрасывая его, как тушу, на служивого с арбалетом, и сам в это время отпрыгнул вперед и влево. Холл взвился, как вихрь, крутанулся, выхватывая кинжал из-за пояса опрокинутого стражника, и этим же кинжалом ударил ему в затылок, схватив за ворот и продолжая толкать на второго, с арбалетом. Вся нелепая троица стала заваливаться, стражник вскрикнул, Холл схватился за его пояс, взрезал кожу кинжалом и стащил пояс вместе с ножнами меча, наблюдая, как третий солдат уже тянется к рукояти у своего бедра. Лязгнула сталь, Холл махнул мечом наотмашь, бросил в лицо зазевавшегося ножны, ударил ногой по арбалету, выбив тот из рук  лежавшего под телом товарища служивого.
- У нас с тобой отдельный разговор, тля. – Почти любовно, сквозь зубы процедил Холл и всадил клинок в открытую кисть стражника, следя за третьим, который вот-вот собирался пойти в атаку.
- Зря ты не был под Хот Спрингсом, парень. – Говорил Холл, забалтывая противника, и хриплый, возбужденный голос наемника нельзя было узнать. – Жаркое было дело, мы в той бане просто упарились что.
Холл еще рубанул наотмашь, отгоняя наседавшего противника. Тот казался растерянным, и Орвуд медленно обошел два тела на земле, и понял, что пора кончать. Ударил от плеча, ударил от другого, ударил в живот, подшагнул, развернулся и всадил кинжал подмышку, из-за плеча взирая в глаза парню. Третий из стражников был действительно молод, еще моложе Холла, и вряд ли ему было больше двадцати двух.
Наемник дернул желваками и прокрутил кинжал в ране, отчего его жертва вскрикнула и беспомощно выронила меч.
- А теперь ты, тля. Невежливая скотина. – Пинком Холл столкнул тело стражника, который был под Хот Спрингсом, и склонился над воющим солдатом, который держался за свою проткнутую ладонь.
Тяжело дыша, Холл метнул взгляд в сторону, увидел арбалетом, воткнул меч в землю, спрятал кинжал за пояс и прошел вперед, чтобы поднять арбалет и болт, лежавший неподалеку в листве.
- Не учили тебя, что невежливо взрослым людям тыкать в спину чаще одного раза за минуту, а, тля? Репейник доморощенный, заткнись, сволочь!
Новый пинок уже достался последнему живому стражнику, пока Холл с чувством, с толком взводил арбалет. Обойдя лежавшего на земле, он расставил ноги, не преминув еще раз пнуть стражника под ребра, склонился, аккуратно приставляя арбалет к шее. Вой несчастного превратился в тонкий, прерывистый скулеж, и он продолжал вертеться, хотя Холл крепко держал его своими сапогами по бокам.
Желваки на небритых, заросших скулах Орвуда снова дрогнули, во рту скопилась вязкая, соленая слюна, Холл сжал губы и выстрелил, поняв, что промедли он еще секунду, и больше никого не захочется убивать.
Наемник выпрямился, арбалет упал в красную листву в сплетение чужих ног, Орвуд поднял взгляд, оглядывая глухой, молчаливый лес, оглянулся, чтобы взглянуть на реку.
- Ох, блять. Фух. – Глубоко вздохнув, Холл сделал несколько шагов по направлению к кромке берега. Он вытер лоб рукавом, еще раз вобрав в себя холодный воздух и быстро выдохнув его. – Фух. Домоседы гарнизонные.
Так, ругаясь и вздыхая, Орвуд Холл вымыл лицо и затылок, а потом опустил и всю голову под воду, и на мир опустилась долгожданная тьма.

В тот момент, когда все в зале замерли в ожидании настоящего представления, каких было мало в жизни простых рыцарей, и когда Джейн отчаянно упиралась и стремилась вырваться из крепких объятий Уэйна, дверь трактира негромко открылась, и внутрь зашли несколько мужчин в кугелях и гарнашах. Каждый держал в руке взведенный арбалет, и первый вошедший откинул капюшон, стряхнув с него собравшиеся капли воды, обвел ясными синими глазами зал с рыцарями, отметил изрядное количество бочек эля на столах и ткнул упрямым небритым подбородком в сторону Блэкберна.
- Вот того оставить лично мне. А остальных в расход.
И остальные люди скупо посмотрели налево, направо, кто-то развернулся в другой конец, они подняли арбалеты и почти одновременно выстрелили, не обращая внимания на крики и удивление рыцарей, не знавшее себе меру.
Орвуд Холл, направив арбалет на Уэйна, который догадался прикрыться Джейн, поджал губы, повел рукой и выстрелил в воина, который сидел рядом с Блэкберном, а затем схватился за меч.

Тела он с большим трудом спрятал под водой. Холл никогда бы не подумал, что в истоках Уэйлидс так трудно разыскать большие камни и спрятать их за пазухи убитым стражникам. В конце концов, оставшись с тремя мечами, двумя кинжалами и одним арбалетом, наемник выкинул ненужное оружие и поспешил переплыть реку, потому что из поместья Лонгбоу в любую минуту могли выслать людей за запоздавшими стражниками.
Совсем не заслуживает внимания в рассказе огромное удовольствие бродить по лесу вслед за бредущим караваном Блэкберна в промокшей одежде, пробираясь пешком сквозь кустарник и бурелом. Единственное, что стоит отметить, - до города Холл добрался в полном здравии и относительном порядке, и первым делом, что он совершил, была продажа кинжала, покупка горячего пунша  и новой, сухой одежды. А потом наемник полностью отдался претворению в жизнь того наскоро стряпанного плана, который появился у него за время путешествия по лесам и по долинам южного Лайонбрука.
Во-первых, он расквитается с Блэкберном. Это было для Холла так же ясно, как и Откровение Игниса, и единственной проблемой оставался десяток рыцарей, которые путешествовали вместе с господином. Здесь надо было найти достойную компанию в самом захудалом трактире этого города, посулить им золотые горы, бросить несколько имен, которые могут склонить этих темных ребят на сторону Холла, и пуститься вслед выехавшему из города человеку, «который с самого начала ему не понравился».
Во-вторых, он предложит Джейн восстановить справедливость и вернуть ей Грейфилд. Как Орвуд Холл, без роду-без племени, станет этого добиваться, ему было еще не понятно, но здесь пахло суммой куда больше тридцати золотых. Может, в конце концов, Орвуду повезет и он срежет такой куш, который позволит расстаться с работой, прикупить домик где-то у крепостной стены в Роаделле, стать плотником или кузнецом.
Кузнец бы из него вышел точно, посчитал Холл и отложил этот план в дальнюю перспективу.
В-третьих, оставался сэр Лонгбоу, который тоже должен был узнать, как нельзя поступать с безымянными наемниками. С одной стороны, он оставался дядей Джейн, с другой стороны, побрезговал убить Холла на пороге своего дома, а значит, будучи предателем и трусливой падалью, был еще и донельзя брезглив, как любой белоручка. Вот и выстроилась четкая последовательность действий, которая Холлу донельзя нравилась и заставляла не обращать внимания на усталость, на то, что он спал вторые сутки урывками, на стертые в кровь ноги.
Зная, насколько Орвуд мог быть упертым, когда этого требовало дело, совсем не удивительно, что к ночи того дня, когда он вернулся в город, где все началось, у него уже была компания из четырех лихих людей, двоих из которых он побаивался и сам. Впрочем, Холл правдиво посчитал, что три больше двух, и дошло бы дело до резни, этих «недисциплинированных и неуправляемых ребят» можно было бы с трудом, но поставить на место.
То есть отправить в Бездну.
Компании он пообещал, что у некоего командира есть должок перед самим Холлом, но в одиночку Холл не справится. Поэтому Холл заберет должок с помощью ребят, а ребята заберут все деньги солдат, и все останутся довольны. Ребята разумно поинтересовались, что будет, если денег окажется мало, и тогда Холл не менее разумно ответил: возьмем командира в плен, а потом потребуем выкуп с его родни. Ребята тогда проявили еще большую разумность и спросили, а что, если у должника Холла не будет родни, и Холл ответил, что родню командира знает в лицо и что, в случае чего, Холл всегда будет готов ответить перед обществом за все свои слова. Ребятам с грехом пополам понравились эти россказни, и в середине ночи все пятеро под дождем добрались до трактира, где остановился Блэкберн.
И Холлу в его нелегком деле, кажется, благоволил сам Господь.
Был дождь. Поставленный дозор у входа в трактир удалось перерезать почти без шума, но третий из дозорных, стоявший у черного входа и единственный не принявший на грудь из всей компании, вовремя схватился за кинжал и ранил в живот одного из тех, кого боялся сам Холл. Ранение оказалось тяжелым, кровь шла черная, и приятель раненого, похлопав его по плечу, без слов перерезал ему горло, чтобы человеку осталось меньше мучений.
- Теперь делим на четыре. – Невозмутимо заметил убийца, вытирая кинжал о перчатку убитого товарища, и Холлу ничего не оставалось сделать, кроме как пожать плечами и перезарядить арбалет. Тогда-то они и вошли в трактир.

Хороший наемник посмотрел на сумку, гулко звякнувшую монетами, и лихо присвистнул.
- Ребята, нам дорого платят! Девка – это мой должок, а вот ту паскуду, что скрывается за ней, можно и добить. Только аккуратно, а то личико красавицы попортите.
Холл посмотрел на девушку, вдруг лихо улыбнулся и подмигнул, сверкнув синими глазищами, а затем, вернув своему лицу серьезность и поддев краем меча сумку на столе, - проверял, действительно ли там монеты, - Орвуд посмотрел на брюнета, и взгляд его лишился последней капли теплоты.
Наемник приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, покосился на Уэйна, который боком пытался добраться до стола с оружием, поджал губы, словно очень расстроился во всем этом, и махнул рукой, повернувшись к парням за спиной.
- Кончайте и этого темного тоже, надоел. Никакого удовольствия.
Удовольствия, действительно, не было никакого. Потому что не в словах дело, как считал Холл, а в поступках. Конечно, можно было бы попробовать друг друга окунуть глубже в грязь, посмотреть, кто выберется оттуда более чистым, но Орвуд никогда не слыл злым человеком, да и как всегда, перед самым концом начинал ощущать здравое сомнение. Может, конечно, на его решение скорее закончить со всем этим повлияло и то, что парни за его спиной не знали о благородном происхождении Блэкберна и о том, что за каша вариться в этом котле на самом деле.
Тот, кого Холл боялся, поднял арбалет, как следует прицелился и выстрелил в шею Грэма Блэкберна. Холл, воспользовавшись моментом, рванулся вперед, схватил Джейн за руку, заходя со стороны того стола, на котором было оружие, и через голову девушку всадил меч между ключиц Уэйна.
Так в королевстве Лайонбрук хорошие наемники спасают прекрасных дев, забрызгивая их волосы и одежду чужой кровью и устраивая в придорожных трактирах настоящую резню.

- Тш-ш… тш-ш-ш… - Прошептал на ухо девушке Холл, поднял руку в кожаной перчатке и несмело погладил ее по волосам. Отчаяние, с которым девица вжалась в его накидку, заставило Орвуда сжать губы, замереть на несколько секунд, и, больше удивляясь, чем по-настоящему сочувствуя, приобнять Джейн и прошептать на ухо, что все закончилось. Синие глаза неотрывно смотрели на того, кого Холл боялся, и Орвуд еще тише зашептал:
- Спрячься за лестницей, когда тут опять начнется.
Затем наемник сжал ее плечо, намекая, что расслабляться поздно, и уверенно отстранил от себя, отталкивая чуть-чуть назад, к лестнице.
- Если девок так хочется, можно и в городе найти, особенно за честно заработанные. – Холл фыркнул, отходя от стола, где сидели рыцари, и пошел к входу, где стояли двое оставшихся парней. – Дом-то обыщем, сначала этих пощупаем, чувствую, та сумка не последняя должна быть. Да и вещи у них наверху могут найтись. Ну-ка, дай-ка… - Наемник протянул руку, что-то прося у бандита, и пока тот непонимающе оборачивался к нему, Холл воткнул меч ему в живот, а второй рукой вырвал из рук арбалет.
Кто-то закричал, Орвуд направил арбалет на второго парня, стоявшего рядом, выстрелил и попал ему в плечо. Быстро нагнувшись, Холл отбросил чужой арбалет и вырвал второй из рук раненого бандита, ударил рукоятью меча в лицо и добил, пригвоздив его грудь к полу. За спиной наемника послышался дребезг, Холл развернулся, вскидывая руку с арбалетом, но увидел только опрокинутый стол и услышал хриплые вопли того, кого он боялся.
- Вот знал же, что обманешь, потому что не из наших. Эй, жадный солдатский выродок, что, за юбкой повелся? Запах милый оказался, а?
Тот, кого боялся Холл, засмеялся и что-то сказал и Джейн, которую Орвуд предусмотрительно отправил к лестнице в другую сторону зала. Наемник быстро обвел взглядом пол, не обращая внимания на лежавшие тела своих и чужих, нашел разряженный арбалет и спокойно выдохнул, поняв, что парень за стол тянет время не потому, что перезаряжает оружие.
- Тебе не понять. – Холл ответил так тихо, что расслышать в зале его никто не мог. Оставшийся в живых бандит поинтересовался, не растерял ли он возможность говорить из-за женских волос во рту, а Холл тихо-тихо наклонился, тихо-тихо поднял с пола ближний к нему арбалет и тихо-тихо стал его перезаряжать, спрятав меч за пояс.
- И как поступим, солдатик? У меня кинжалы, у тебя болт. Девку, так и быть, забирай себе, а деньги кидай мне, а, на что они тебе, большому идиоту с членом вместо головы?
И в этот момент арбалетный болт вонзился в столешницу, звучно чавкнув, а тот, кого боялся Орвуд, вскочил и занес руку для броска.
- Точно…
Окончание фразы потонуло в неприятном бульканье, потому что Холл, укрывшись за другим столом, выстрелил из второго арбалета и попал парню в шею. Натаскался за последнее время.
Проследив взглядом, как из руки того, кого он боялся, выпадает кинжал, и как тело его грузно оседает на пол, цепляя соседние табуреты, Орвуд Холл вздохнул, положил арбалет на стол, обернулся к лестнице и негромко позвал:
- Джейн…

Орвуд Холл внимательно осмотрел Джейн, а убедившись, что с ней все в порядке, стал осматривать тела и собирать кошельки с поясов убитых. Работы у него было много, да и работал наемник тщательно, с какой-то серьезной, молчаливой сосредоточенностью, словно такое простое рутинное занятие помогало изгнать из головы ненужные, лишние мысли.
Холл выпрямился, потирая затекшую спину, и кинул несколько кошельков на стол, где лежала кожаная сумка Блэкберна. Осмотрев собранные богатства, наемник хмыкнул, поднял с пола арбалет с окровавленным ложем, зарядил его болтом из подсумка на поясе и протянул девушке.
- Держи. Если зайдет кто плохой, стреляй. Если кто хороший, прогони его отсюда нахер, ладно? Не бойся, я быстро. – Орвуд, приподняв голову девушки рукой, заглянул ей в глаза, мягко погладил по щеке и отправился наверх.
Вернулся он спустя десять минут, накинув на плечи тяжелый меховой плащ, а подмышками держа два увесистых дорожных сундука, принадлежавших явно Блэкберну и кому-то из его людей.
- Так, ну-ка… - Произнес наемник, ставя сундуки на скамью, а плащом накрывая один из длинных столов.
Холл перенес все кошельки, собранные кольца и сумку на плащ, свернул его и торжественно вручил девушке. Он посмотрел на нее, как прежде, в глазах что-то бесовское, на губах хмельная улыбка.
- Держи, покупаю твою руку и сердце. Смотри, второй раз не предложу, не упускай момент.
Следом Орвуд засунул за пояс кинжал, взял свой меч и вновь поднял сундуки, кивая девушке.
- Вперед, Джейн. Впереди у нас долгая, холодная дорога, потому что оставаться здесь нельзя, небезопасно. Возьмем ту телегу, лошадей, и ищи потом ветра в поле, правда?
Все же, несмотря на всю веселость Орвуда Холла, в нем самом никак нельзя было найти прежнего веселья. Наверное, это потому что нельзя веселиться, если ты человек и только что всех убил. Или, может, прежний Холл просто не успел появиться и показать себя во всей красе, потому что сам Орвуд еще ни разу не назвал Джейн красавицей и не подмигнул ей, отпустив одну из своих пошлых шуточек. Толкнув дверь плечом, Холл вышел первым навстречу ночной темноте, затяжному ноябрьскому дождю и неизвестности, которая ждала их на длинном, безвестном пути.